Законопроект об охране здоровья нуждается не в поправках, а в кардинальной переработке.

В летнюю жару 2010 года Минздравсоцразвития обнародовало проект закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации». Проект исключительный по своей направленности против прав граждан на получение медицинской помощи и небывалый по небрежности подготовки. Реакции гражданского общества пришлось ждать долго. Но все же принятия закона еще до исхода 2010 года удалось избежать. В Минздраве исправили отдельные вопиющие глупости законопроекта и представили весной его новую версию. Она оказалась все равно негодной. Когда Леонид Рошаль в очередной раз назвал глупость глупостью и указал на непрофессионализм Минздрава, это вызвало у начальствующих дам истерику.

Поскольку по действующим принципам караван должен идти, законопроект потащили в Думу, всячески ограничивая участие общественности и врачей в его обсуждении, не останавливаясь и перед передергиваниями. Так, 28 июня на сайте Минздравсоцразвития была размещена информация о круглом столе, проходившем в Институте имени Гельмгольца под руководством сидевших рядом Татьяны Голиковой и Леонида Рошаля. В пресс-релизе последний просто не упомянут, равно как не упомянут и ни один из выступавших против законопроекта. Лишь через несколько дней на сайте появилась стенограмма, сильно отличающаяся от первой официальной информации. Состоялась еще встреча Владимира Путина с Татьяной Голиковой и Леонидом Рошалем, на которой последнему предложили дать поправки в законопроект. Они были подготовлены в кратчайшие сроки и представлены председателю правительства. Планировалось принятие закона сразу во втором и третьем чтениях 8 июля. Поправки Рошаля и коллег были представлены 4 июля. Уже 6 июля комитет Думы по здравоохранению и правовое управление – оцените скорость – дали положительное заключение на поправки в объеме 249 страниц. В тот же день руководство Думы прозрело, и оказалось, что можно законопроект рассмотреть и осенью. У психиатров «озарение» – важнейший признак манифестации шизофрении. В нашей Думе – это признак получения указаний от авторитетного лидера. Зачем он это сделал, можно только догадываться. Но нет особых сомнений, что закон будут принимать быстро и в таком виде, в каком он сейчас.

Чем это грозит?

Оптимист скажет, что до конца 2011 года ничего не случится, а что получится потом, никто не знает. Действительно, законопроект несет очень мало нового. Как закон об обязательном медицинском страховании писался для того, чтобы отдать страховые деньги на усмотрение правительства на два года, как закон об обращении лекарств писался для того, чтобы отдать управление Минздраву, так и закон «Об основах охраны здоровья…» написан в основном ради статей 16 и 17. Ими муниципалитеты лишаются своих медицинских учреждений и снимается препятствие к закрытию больниц и других учреждений на селе, если губернское правительство сочтет их нерациональными. Уже год действует закон о преобразовании медицинских учреждений в автономные и другие формы. Это означает, что медицинское учреждение будет получать заказ на оказание медицинской помощи и оплату работ в рамках этого заказа. Если населения мало, то и денег учреждение получит мало. Придется закрыть. Кстати, в законе об обязательном медицинском страховании упоминается оплата по выполнению заказа на оказание медпомощи. Но никто не знает, что такое этот заказ. Закроют ли губернии малые больницы и другие медучреждения? Конечно. С 2003 года налоги в стране были перераспределены так, что функционирование губернского правительства везде зависит от денег из Москвы. А деньги передают, если в губернии выполняют московские требования по загрузке больниц, числу врачей на 1000 населения и т.д. То, что жителям деревни Слюнтяевка до больницы 250 км, Минздрав и Минрегион не интересует – в критериях оценки деятельности губернии нет ничего личного. Лишь жесткая экономия на всей социальной сфере. Зачем? Вот, например, зачем: в ближайшие годы на закупку военного железа будет потрачено 23 трлн. руб. – с каждой живой души в стране ежегодно примерно по 50 тыс. с лишним рублей. Представляете, какую медицину можно было бы иметь, если бы эти деньги были пущены на нее?

Снова создается ситуация, подобная с законом о пенсионных взносах: его приняли, а когда через 10 лет люди стали выходить на пенсию, оказалось, что неизвестно, как эти пенсии выплачивать: закона на это нет. Или еще: в сентябре 2004 года срочно был принят закон о монетизации льгот с января 2005-го. Система оказалась абсолютно не готовой к безумному нововведению, и до сих пор миллионы людей страдают от него. Теперь последствия тех решений вводятся в Основной закон о здравоохранении, причем вводятся с гордым видом правоты – прямо в основном законе записывается, что бесплатно лекарствами обеспечиваются больные гемофилией, муковисцидозом, гипофизарным нанизмом, болезнью Гоше, злокачественными новообразованиями лимфоидной, кроветворной и родственных им тканей, рассеянным склерозом, после трансплантации органов и (или) тканей. При этом почему-то при раке крови бесплатные лекарства положены, а при раке кости или мозга – нет.

Закон не готов к принятию настолько, насколько кочерга не похожа на велосипед. В 2005 году медицинская общественность при координации Минздрава разрабатывала концепцию развития нашего здравоохранения. Ее забросили, заменив несколькими обтекаемыми фразами в концепции развития страны до 2020 года. Содержание этих фраз появилось неизвестно откуда. Между тем, если мы не знаем, куда строить мост, мы не можем начинать его строить. Именно поэтому Пироговское движение врачей, указывая на частные недостатки проекта, полагает, что его ни в коем случае нельзя принимать. Сначала должна быть создана концепция развития здравоохранения, а потом описывающий развивающуюся систему здравоохранения закон.

Закон настолько не готов к принятию, насколько не готовы составители проекта. Еще три месяца назад они говорили, что не нужна первичная подготовка врачей после мединститута в форме интернатуры (один год), а во втором чтении интернатура появляется. Да, один год – мало, но нужно создавать систему полноценной послевузовской подготовки врачей, а не отменять те небольшие достижения, что уже есть. Бухгалтер может приступать к работе после окончания курсов или ПТУ. Врач, получивший теоретическую и начала практической подготовки в вузе, – не может. Современному врачу требуется по крайней мере пять лет после института, чтобы начать самостоятельно работать. Минздравсоцразвития предлагает некомпетентные решения. Предыдущий министр обещал, что, построив модульные «центры высоких технологий», он обеспечит их врачами из Германии, приезжающими вахтовым методом. Что из этого получилось, мы видим. Стране понадобится еще лет пять–восемь, для того чтобы справиться с кадровыми последствиями быстрого создания этих «центров высоких технологий».

Подчеркнем: закон касается каждого. С последствиями его столкнутся миллионы. Чего стоит, например, положение о приоритете охраны здоровья детей. Почему заслуженный пожилой человек менее приоритетен, чем новорожденный? Для правительства понятно: старик пенсию получает, а новорожденный станет солдатом и налогоплательщиком. Но для нормального гражданина приемлем ли такой приоритет? Приоритеты и стратегия – не исключительное право чиновников. Это должны решать граждане в широком обсуждении, желательно – на референдуме.

Копаст: ng.ru