Власть утрачивает государственное чутьё… Увлекаясь рейтингами, оглушительными победами на выборах и обустройством собственного благополучия, властная элита утрачивает главное, для чего она, собственно, и существует, — видение целей развития России.

И как следствие — возникает непонимание, на какие же  слои населения (или, как сказал бы тов. Ленин, на какие «движущие силы») ей следует опираться. Кто для власти всех роднее, всех пригожей и милее? Рабочие, олигархи, силовики, чиновники?

Демонстративно повышенное внимание, которое В. Путин несколько месяцев назад уделил рабочим «Уралвагонзавода», вызвало в обществе разноречивые толки. Одни расценили это как популизм, другие — как желание подпереть покосившийся в глазах «продвинутых горожан» и интеллигенции рейтинг. Дескать, Путин решил противопоставить неприятному шуму Болотной площади мощный гул пролетарской массы. В общем-то, привычный для политика ход. Вспоминаю, как в 1993 г. советники Б.Н. Ельцина посоветовали ему съездить на один из московских автозаводов и «заручиться поддержкой крупного трудового коллектива». В результате вышел конфуз. Рабочие слушали выступление президента недоверчиво, неодобрительно. И хотя резолюция «в поддержку политики реформ» была формально принята (а как же в России иначе?), Борис Николаевич понял, что  поддержка рабочих утрачена. Лукавить было не в его характере, и по «трудовым коллективам» он больше не ездил.  Для политика очень важно понимать, на какие общественные силы он реально может опираться. Где пропагандистская «туфта», а где реальная политика.

Социологи отмечают, что российская власть, заигрывая с «пролетариатом» (которого в марксистском понимании уже давно нет), на самом деле опирается на чиновников и силовиков. И та, и другая группы в последние годы быстро растут. Доля же среднего класса, формирующегося в сфере бизнеса и предпринимательства, сокращается. Из рынка труда вымываются квалифицированные специалисты, предприниматели, врачи, учёные, учителя. На днях опубликованы пугающие данные об исходе врачей из большой группы регионов. Специалисты Независимого института социальной политики (НИСП) считают, что это результат интоксикации российской экономики нефтегазовой наркотой и чрезмерного разрастания госсектора.

В результате искажаются социальные, профессиональные и нравственные ценности. Молодёжь рвётся не в инженеры, не в геологи, а в чиновники, в силовые и псевдополитические структуры, открывающие путь в «высшее общество». В отличие от США и европейских стран, где хорошее образование и профессионализм приносят реальный денежный доход и статус, в России ценность профессионального образования падает. «У сырьевой экономики, — говорят специалисты из НИСП, — очень мало точек роста. Деньги от сырьевого сектора стекаются в Москву и оказываются в руках у узкой группы людей. В результате регионы не могут вырваться из бедности, а молодёжь бежит в Москву».

«Прибавочная стоимость» создаётся не на заводах и фабриках, а в системе «купи-продай», где идёт порочная игра в ценники. Неслучайно в России одна из самых высоких в мире торговых надбавок. А вот доходы от реального предпринимательства за последние 20 лет упали вдвое. Об экономической стагнации сегодня заговорили даже те, кого считают приближёнными к высшей власти. Пессимистические прогнозы роста дают бывший министр финансов А. Кудрин и экс-глава Центрального банка С. Игнатьев. 1-й заместитель председателя Центробанка А. Улюкаев формулирует ещё жёстче: «Сегодня у России выбор между плохим и очень плохим».

Плохие вести лезут, как черти из преисподней. Вот вице-премьер О. Голодец только что объявила: чуть ли не половина трудоспособного населения России (38 млн из 86) заняты непонятно чем и непонятно где. Нет их на заводах, нет на фабриках, нет в поле и на шахтах. А почему нет? Да потому что там они не могут заработать на достойную жизнь. Кривобокое государство выталкивает и рабочую силу, и предпринимателей в серые сферы экономики. Туда, где можно не платить налогов, где нет разорительных социальных выплат. Но там, может быть, есть главное: оттуда, из теневой экономики, выручку можно увести (опять-таки по серым схемам) в офшоры, спрятать от ставшего слишком прожорливым государства. Беда в том, что эта теневая сфера становится пристанищем и кормушкой для криминала, мошенников, бандитов и вошедших во вкус богатства силовиков.

У серой зоны экономики есть и ещё один порок: там квалификация и производительность труда играют второстепенную роль. Там важны иные навыки: владение криминальными схемами воров­ства и увода денег. И неслучайно проворовавшихся в одном месте (в фиктивном банке, например) дельцов в России с удовольствием берут в другом: «украл для себя — украдёт и для нас». В результате разрастания теневого сектора страна теряет профессиональные навыки. По уровню квалификации большинства специалистов Россия отстаёт от мирового рынка труда на 20 лет, заявила на днях О. Голодец. То есть уже закладываются предпосылки для ещё большего отставания в будущем.

*  *  *
А между тем с верхних этажей власти непрерывно «пущают» прогнозы, поражающие юношеским оптимизмом. Такое впечатление, что там, в облаках, в моде стихи Маяковского восьмидесятилетней давности: «Я знаю — город будет, я знаю — саду цвесть, когда такие люди в стране в советской есть!» Народ смотрит на паводки, разбитые дороги, закрывающиеся школы и родильные дома и эти прогнозы переводит на свой фольклорный язык:

Баба глянула в окошко -
заливается гармошка.
Ай-люли, ай-люли!
У нас бананы зацвели…

Похоже, в саду у дяди Вани и тёти Груни скоро заворкуют павлины…

Копаст: aif.ru