Сколько прошлого в голове у россиян?

Однажды (много уже лет назад) моя дочь, придя из школы, звонким пионерским голоском сообщила мне радостную весть: «А знаешь, папка, Ленин-то жив!»

В советские времена песня о живом Ленине чуть ли не ежедневно звучала по радио.

Ленин всегда живой,
Ленин всегда с тобой — В горе, в надежде и радости.
Ленин в твоей весне,
В каждом счастливом дне,
Ленин в тебе и во мне.

Сегодня эти слова кажутся нам нелепостью. А молодёжь валит на Красную площадь не ради Мавзолея Ленина, а на каток, и вечером идёт не на партсобрание, а на дискотеку. В Мавзолей ходят ветераны КПСС, редкие гости из вымирающих «братских коммунистических партий» да изредка сам тов. Зюганов, который, перефразируя слова Маяковского, себя под Лениным чистит, чтоб в президенты плыть.

А может, жив?

А между тем, какими бы смешными ни казались ныне слова про вечного Ильича, многие остатки «ленинизма» всё ещё живут не только в нынешней политической практике (внутренней и внешней), но и в настроениях россиян. Случись Владимиру Ильичу волей чуда восстать из мёртвых и пройтись по политическим коридорам столицы, он был бы очень удивлён: так много в нынешней (и якобы новой России) остатков старого, самого заскорузлого большевизма. Удивился бы, например, тому, что, несмотря на полный крах коммунистического проекта, миллионы россиян всё ещё голосуют за компартию. А сама компартия мечтает вернуть в Кремль своего красного президента. Порадовался бы Ильич и тому, что самые массовые средства информации (и прежде всего телевидение), как и при большевиках, надёжно находятся в руках власти.

Владимир Ильич, который в 1918 году одним махом запретил в России все оппозиционные газеты и все политические партии, кроме большевистской, конечно бы, одобрил и нынешнюю практику партийной жизни, при которой волшебным образом выборы неизменно выигрывает лишь одна партия, а все остальные, вместе взятые, остаются в меньшинстве. А от Общероссийского народного фронта Ильич просто пришёл бы в восторг. Ведь это не что иное, как новое прочтение старой ленинской задумки о «нерушимом блоке коммунистов и беспартийных».

А уж как бы порадовался Ильич разговорам новых «почвенников» об «особом пути» России, о Третьем Риме, о том, что именно Москва укажет прогнившему Западу стандарты новой политической морали. Ну, например, требуя (с учётом, понятно, «гуманитарных соображений») помиловать свергнутого народом египетского президента Х. Мубарака.

Неутихающая (особенно в предвыборные периоды) антиамериканская риторика — это тоже перефразировка известных представлений Ленина о том, что там, на Западе, водятся лишь «политические проститутки», «штрейкбрейкеры революции», «наймиты мирового империализма». Удивительно ли, что у нас даже злосчастный «Фобос» не выходит на орбиту не оттого, что космическая отрасль тоже вошла в стадию кризиса, а оттого, что во время сбоя «аппарат пролетал над теневой для России стороной Земли», то есть, понятно, над США.

Без перемен

Воистину, мало что изменилось с тех пор, как страна бодро распевала: «Эй, вратарь, готовься к бою, — часовым ты поставлен у ворот! Ты представь, что за тобою полоса пограничная идёт!» Несмотря на все «разрядки и «перезагрузки», мы всё ещё мним себя, как во времена Ленина и Сталина, в окружении врагов, заговорщиков, недобросказателей. Нас часто пугают «мировой закулисой», у нас не перевелись и «агенты влияния». Не по причине ли этих старых, культивируемых силовиками страхов мы (занимая одно из последних мест в мире по расходам на образование) храним на армейских складах 12 млн противогазов и тысячи отживших свой век танков? Не из-за этих ли застарелых страхов власть в ближайшие годы намеревается откачать из бюджета 20 триллионов рублей на новые военные нужды?

Старым мифам и страхам подвержена не только силовая прослойка элиты, но и (под влиянием пропаганды) значительная часть населения. Многим всё ещё любо слышать, как «патриоты» шумят с трибуны: «Возьмите кулак, сожмите его, расправьте свои плечи, расправьте грудь, вдохните поглубже и скажите: «Слава России!» Как это по-ленински! Даже по-сталински, по-хрущёвски! Сурово насупить брови, глядя на окруживших Россию врагов, сжать зубы при упоминании о НАТО, а если потребуется — хряпнуть ботинком по ооновской трибуне. Зато как снисходительны мы к арабским и латиноамериканским диктаторам, к северокорейским вождям, как печалимся о судьбах Каддафи и Асада, как выгораживаем иранского Ахмадинежада…

Стремление надуть щёки или плюнуть в очередного «дядюшку Сэма» психологически вполне понятно. Россиянам хочется хоть чем-то компенсировать бедность, утрату ориентиров, потерю геополитических позиций. Когда жестокая статистика говорит нам, что Россия сегодня — это лишь 3% мировой экономики, что по доходам на душу населения мы на 71-м месте, а по коррупции — на одном из первых, российскому патриоту хочется хоть вытащить из советской штанины испытанную временем «кузькину мать», тряхнуть «державностью», заклеймить Хиллари Клинтон за вмешательство в наши святые дела.

* * *
На днях было объявлено, что год 2012-й будет для нас Годом российской истории. Но каким он будет — этот год? Годом советских мифов, прекраснодушных планов, годом «политической трескотни», как сказал бы оживший Ленин? Или годом трезвой оценки того, где мы, какое место занимаем в мире? И, исходя из этой оценки, строить реальные планы, кроить «нового Путина». В этой связи очень актуально звучат слова президента Медведева: «Мы должны определиться, где мы находимся, чтобы не оказаться там, где мы периодически оказываемся, — в известном месте».
Очень хотелось бы, чтобы это «известное место» наконец изменилось и мы оказались бы не там, где всегда, а в ХХI столетии.

Копаст: aif.ru

P.S.

Голосование на сайте АиФ