Автор: Ваннах Михаил

Читателям, работающим в сфере ИТ, автор рискнул бы посоветовать приготовиться к тому, что рост стоимости живого труда в России создаст спрос на оптимизацию бизнес-процессов.

Очень забавные вести приходят из финансовой сферы. По словам председателя Центробанка Сергея Игнатьева, чистый отток капитала из России за десять месяцев текущего года составил 21 миллиард долларов. Причем процесс ускоряется — только за сентябрь-октябрь утекло восемь гигабаксов. А если верить бывшему заместителю председателя того же Центробанка Сергею Алексашенко, то кривая бегства денег взлетает ракетой — за первые 9 месяцев из страны «ушло» 6,7 миллиардов долларов, а за один лишь октябрь — 14,3 миллиардов долларов. Забавный процесс, запомним эти цифры.

А теперь возьмем еще одну цифру — 763 миллиарда долларов. Именно в такую величину оценивался в прошлом году рынок ИТ услуг. Читателям «Компьютерры», даже начинающим, излишне напоминать, какими темпами компьютерный рынок рос всю постиндустриальную эру. Так давайте попробуем ответить на вопрос — почему развивался именно он. Почему так и остались на страницах научно-популярных журналов рубежа пятидесятых-шестидесятых годов прошлого века межпланетные корабли и их атомные двигатели; чуждые заторам индивидуальные аэромобили и общественные монорельсы; но скромная цифровая связь охватила всю планету?

Ответ давайте станем искать не в заговорах зловещих мудрецов, не в агентурной работе маскированных под людей инопланетных рептилий, оберегающих межзвездные просторы от конкурентов, а в самых что ни на есть обыденных законах функционирования экономики и технологии.

Ну, прежде всего, вспомним, что разделение труда — краеугольный камень человеческой цивилизации. Она стала возможной с того момента, когда кто-то стал выделывать обсидиановые ножи и копья; кто-то стал ходить с копьями на охоту и войну; а кто-то, пожевав добытый охотниками окорок, волок пойманного воинами пленника к алтарю, где и разделывал обсидиановым ножом, бормоча подобающие молитвы на предмет обеспечения завтрашнего восхода солнца. (Те, кто молился о суетном, — удачной охоте там, урожаем маиса, — могли сами угодить на жертвенный стол, как бывало в " лихие девяностые" с теми, кто плохо молился за успех на разборке принесших мзду братков...)

Так вот — в барских оранжереях ананасы выращивались, как минимум, при матушке-Екатерине. И рестораторы Северной Столицы могли побаловать ими посетителей после прихода торгового парусника. Но в массовом порядке в зеленные лавки фрукт этот стал попадать после появления пароходов достаточно большого тоннажа (такова уж механика морских перевозок — не берусь сказать, можно ли и поныне повторить маршруты Великих Географических Открытий на судах ТАКОГО ЖЕ водоизмещения с тепловыми двигателями, скорее всего — нет).

Процесс этот отметил проницательный Герберт Уэллс в «Войне в воздухе», вышедшем в 1908 году предчувствии мировых войн. (Успехи технологий порождают в социуме сложные проблемы, не имеющие однозначных решений — так и успехи транспортных технологий породили императив дележки рынков...)

Кроме запрограммированного географией распределения труда (добывающие отрасли, выращивание сельскохозяйственных продуктов и сырья), добавилось распределение труда, обусловленное законами технологии. Ремесленник мог трудиться в небольшой мастерской, но машинное производство требует достаточно крупных объемов и фабрично-заводских помещений, и рынков. Это даже на этапе производства серийного, на базе металлорежущих техпроцессов, как скажем у древних швейных машинок Singer, превосходных, но канувших в Лету охотничьих винтовок Mannlicher-Schoenauer, ламповых приемников Telefunken.

Затем техпроцессы стали массовыми — точное литье, не требующая финишных операций штамповка, печатные платы. Потом — пластмассы; микросхемы, все большего и большего уровня интеграции. То есть, один или несколько заводов способны снабдить весь мир.

Параллельно этому идет процесс перевода традиционных отраслей — швейных, обувных, мебельных — в страны с дешевой рабочей силой.

И, значит, какая задача становится для общества самой главной? Да та, которая может быть сформулирована как организация встречи товара и того, кому он нужен. И вот тут-то на первое место и выходят информационные технологии.

В антично-средиземноморской традиции царственный старик Кадм считался изобретателем и монеты, и письменности. То есть ИНФОРМАЦИОННЫЙ по преимуществу характер сделки был понят еще в те давние годы, когда провести разницу между торговлей и морским разбоем было крайне затруднительно.

И все более и более информационным он становился с развитием финансовой системы, расчетных и клиринговых банков, глобальных платежных систем. И все больше и больше рентабельность того, чтобы позволить товару и потребителю из разных регионов встретиться между собой, вместо того, чем налаживать производство на месте.

И вот именно эту задачу решают глобальные информационные технологии. Обратим внимание — их бурный рост совпал с тем этапом мировой экономики, который характеризовался переносом массы производств в Юго-Восточную Азию. А ведь чтобы товар, произведенный там, дошел до потребителя в Новой Англии, Старой Европе или Нечерноземье, необходим несопоставимо больший объем транзакций, нежели в случае того, когда большинство потребляемых товаров производятся в радиусе сотни верст. И вот этот, объективно появившийся спрос, и удовлетворил возникший, или, точнее, быстро развивавшийся ИТ-бизнес. (Быстро развивавшийся — вернее, ведь и аэдовский Кадм, и диккенсовский клерк с пузырьком чернил, и чеховский телеграфист, все они работали в ИТ-сфере...)

Дальше был синергический эффект — ИТ-сфера резко повысила глобальную производительность труда. Высвободившиеся человеческие ресурсы создали бизнесы игровых вселенных и социальных сетей. Спрос на компьютерные и коммуникационные ресурсы со стороны этих бизнесов способствовал еще большему развитию ИТ-отрасли.

Ну и как же связано это с тем, с чего мы начали разговор, с бегства капиталов? Да связь самая прямая. С Нового Года в России возрастает налог на зарплату, который выплачивает предприниматель. До 34%, которые для тех, кто работают «по упрощенке», могут обернуться ростом в 2,5 раза. А стоимость (не путать с зарплатами!) рабочей силы в нашей стране и так очень велика.

Объективные затраты, обусловленные климатом. Монополизация рынка. Высокие таможенные пошлины. Прямое лихоимство… А тут стоимость труда еще больше возрастет. Причем, неизбежно — казна государства, лишенного собственности в ходе приватизации, иначе не справится с растущими социальными обязательствами, обусловленными старением населения.

Ну, предприниматель реагирует на это по-разному. Скажем тот, у кого бизнес построен на сдаче в аренду здания, плачется, что вынужден повысить аренду и не может повысить зарплату уборщицам. (Новую БМВ х5 юной жене на замену старенькой, двухлетней ауди-купе купить-то может, поэтому особенно плакать над бизнесменской участью не стоит.)

А кто-то, у кого бизнес больше по размерам и более трудоемкий, предпочитает вытаскивать деньги из страны. И помешать ему в условиях глобальной экономики и глобализированной финансовой системы никак нельзя. Попытаться — можно, и, кроме обогащения кого-нибудь из «борцов с выводом денег» ничего это не вызовет.

Даже из педантичного Рейха евреи ухитрялись вывозить деньги, используя для этого посылки с Voelkischer Beobachter, которые не шмонались по пути в Швейцарию. Так что совокупные доходы бюджета могут и не возрасти. Останется ждать грядущего расцвета нанонаук и венчурного хайтека, о котором регулярно рассказывают образованные и достойные люди, получившие на эти благородные цели госфинансирование.

Читателям, работающим в сфере ИТ, автор рискнул бы посоветовать приготовиться к тому, что рост стоимости живого труда в России создаст спрос на оптимизацию бизнес-процессов. Ну и, кроме того, остается вечная задача поиска и завоза в страну товаров, нужных здешним потребителям (потенциал местных производств упадет еще больше), автоматизации выполнения всех связанных с этим транзакций. Чем выше в стране издержки, тем это будет рентабельней…

Источник: computerra.ru