Автор: Василий Щепетнев

Если в Сколково придумают штуку, делающую нелегальное копирование невозможным, возродится ли российское кино? Или для возрождения нужно нечто иное?

Патефон, ныне музейный экспонат, а совсем недавно предмет первой необходимости всякого культурного человека, постоянно нуждается в иглах. Без них он способен молча вращать диском и только, иглы же дают ему голос. Никакой электроники: бег по борозде грампластинки заставляет иглу колебаться, колебания передаются на мембрану, где преобразуются в звук, который попадает в раструб-усилитель, обычно портативный, размещенный внутри корпуса.

Собственно, патефон правильнее называть портативным граммофоном, подлинный патефон — это особая модель, как Mac в мире компьютеров. Стальные, длиной чуть более сантиметра, иглы рассчитаны на одну, много две пластинки: послушал и заменил иглу.

Сталь для игл использовалась довольно мягкая, и даже на глаз было заметно, как стачивалось острие после озвучивания диалога Тарапуньки и Штепселя или протяжной песни «Славное море». Стоили иглы недорого, коробочка на сто штук около полтинника, но из-за причуд снабженческо-распределительной системы случались досадные перебои, и тогда в ход шли старые тупые иглы, предусмотрительно хранимые в предвидении перебоев, которые, будучи временными, происходили постоянно.

А тупая игла — это и звук другой, и пластинке не на пользу. Существовали корундовые иглы, рассчитанные на сто пластинок. Но что такое сто пластинок, если время звучания одной составляло три-четыре минуты? Хорошему меломану едва на неделю. К тому же найти их в магазине было много труднее, чем обыкновенные, стальные, и стоили корундовые иглы уже чувствительно для человека с зарплатой в семьсот сорок рублей, после реформы тысяча девятьсот шестьдесят первого года — семьдесят четыре рубля, минус подоходный, минус за бездетность, минус самообложение, а еще были такие штуки, как займы. В общем, не до корунда.

И люди мечтали (фантастика ближнего прицела) о дешевых иглах, рассчитанных не на сто, а на двести грампластинок, или даже на пятьсот (правильнее, понятно, «на прослушивание ста или двухсот грампластинок», но в непринужденном общении подобный пуризм только мешает).

И вот теперь в Сколково ли, в другом ли месте вдруг мечту осуществят? Патефонная игла на тысячу часов работы по цене кружки пива! Многие ли обрадуются? Пророчествую: единицы! Ценители механического звука, коллекционеры, историки-натуралисты и беглецы в прошлое, воссоздающие быт тридцатых или пятидесятых годов двадцатого века на занимаемой жилплощади. Поезд ушел, самолет улетел, олень убеждал. Время патефона, как массового божка, миновало. Не нужны теперь и иглы.

Но не это ли происходит сейчас и с другими объектами? Не изобретают ли умные и талантливые люди вечные иглы, которые ко времени их появления вдруг окажутся нужными лишь горстке энтузиастов?

Далеко ходить не стану, коснусь того, чего можно коснуться, не вставая с дивана. Книгочиталки, например.

Она чем-то напоминает граммофоны: экран непрочен, как непрочна грампластинка на семьдесят восемь оборотов в минуту, граммофон нужно было постоянно накручивать, читалку – подзаряжать (аккумулятора моего «Pocketbook 301 plus», купленного в этом году, хватает на три-четыре полновесные книги, то есть на неделю чтения, в тайгу не возьмешь), граммофонный звук по определению ненатурален — и вид страницы далеко не естественно-бумажный, запрашиваемая цена книгофайла порой трехзначная, нужных текстов зачастую просто нет в обороте…

В общем, недостатков воз и тележка. При всем том и граммофон в свое время, и электронная книга сегодня есть вещи необходимые, «в семь раз лучше, чем ничего», как сказал артист. Но потребность в усовершенствовании очевидна. Читалка, питаемая светом или теплом руки, танкоустойчивая, огнеупорная, на две страницы, связанная напрямую с бесплатной метабиблиотекой… Много необходимого нужно добавить.

Или вот кинофильмы и прочий творческий продукт. Чрезвычайный налог в пользу обкрадываемых артистов вряд ли что-нибудь решит, разве обогатит десяток-другой семей. Кстати, как, собственно, они собираются делить деньги? Как Паниковский? Что правообладателям предназначено пятнадцать процентов от всей суммы, я знаю, я не знаю, какие именно правообладатели будут допущены к столику. Получит ли свою долю Шварценеггер, Клин Иствуд, Леди Гага? Как вообще будут определять пострадавших от нелегального копирования — на глазок, по представлению месткома, по членскому билету?

Или, из-за отсутствия механизма определения степени страдания, вообще никак, и денежка уйдет в фонд будущих поколений? Я даже догадываюсь, чьих поколений…

Российский кинематограф налоги на рекордеры, телевизоры и прочую э-э… аппаратуру, спасибо, вряд ли спасут. Если и скачивают с торрентов отечественную кинопродукцию, то, подозреваю, это фильмы преимущественно времен победившего и развитого социализма (кстати, помню, как вдова замечательного, известного и крайне популярного режиссера говорила, что никаких отчислений с легально продаваемых копий фильмов ее покойного мужа она не получает). Как прозвучало в старой комедии, «отечественные сапоги похитители не тронули».

Но если в Сколково возьмут и придумают штуку, делающую несанкционированное копирование невозможным, возродится ли российское кино? Или для возрождения нужно нечто иное?

Боюсь, что и чтение через непродолжительное время может стать занятием не то, чтобы странным, а просто привычным для немногих. Настолько немногих, что ради них налаживать внутрироссийский выпуск гаджетов будет рискованно. Не окупится. И останутся разработки лежать на одной полке с вечными патефонными иглами. Хотя, разумеется, точная статистика и по книгам, и по фильмам, и по номерам варьете покажет, насколько неоправданны мои опасения.

Источник: computerra.ru