В минувшие выходные в Голливуде состоялась очередная церемония вручения Премии Академии кинематографических искусств и наук, высшей кинонаграды США, да и всего мира. Сразу четыре статуэтки достались фильму «Жизнь Пи», в том числе за визуальные эффекты. И это был неловкий момент: визуальные эффекты (по сути дела, визуализацию тигра — одного из главных героев) создавала компания Rhythm&Hues, за две недели до церемонии объявившая о сокращении без малого 300 работников и объявившая себя банкротом.

Внезапно это стало катализатором для протестов со стороны VFX-отрасли в целом: создатели визуальных эффектов потребовали — точнее, попытались потребовать — особого к себе отношения и повышенного внимания к своим проблемам. Общий смысл протестных высказываний: «Мы зарабатываем для них «Оскары», а они плевать на нас хотели». В основном, правда, возмущение связано с высказыванием Энга Ли, режиссёра «Жизни Пи», заявившему что ему хотелось бы, чтобы цены на визуальные эффекты были пониже.

Протесты подхватили, как ни странно, далеко за пределами США: огромное количество людей, причастных к производству компьютерной графики для кино, поменяли у себя аватарки в Facebook и других социальных сетях на зелёные и зелёные квадраты — цвет хромакея, в соответствующих сообществах замелькали демотиваторы такого рода:

Подпись: «Страна «Чудес» — впечатляет по-прежнему»?

VFX-отрасль здорово обиделась.

Жизнь Пи

Новый «оскароносный» фильм процентов на девяносто состоит именно из компьютерной графики. Практически всё, что мы видим на экране, нарисовано — вода, небо… И тигр. Естественно, для создания образа, на съёмочную площадку привозили живых тигров, чтобы создатели визуальных эффектов могли изучить движения этих созданий. Однако в лодке вместе с главным героем живого тигра ни разу не было.

Одна из ключевых специализаций Rhythm & Hues — это как раз персонажная анимация. Но создание полностью реалистичного тигра, изображённого во всех мыслимых подробностях, так что у зрителя ни разу не возникает сомнения, что кошка живая, — это был для компании изрядный вызов. Даже притом, что в своё время они уже сделали Аслана в «Хрониках Нарнии», искусственного персонажа, который, однако, выглядит как живой, разумный, характерный — и необычайно величественный:

Но задачи изобразить Аслана именно что полностью живым — диким — львом не стояло, а вот тигр из «Жизни Пи» должен был смотреться в точности как дикая и опасная тварь.

На разработку всего и вся у Rhythm&Hues ушло несколько лет: проект начался ещё в 2009 году.

Но как случилось, что студия, получившая нескольких «Оскаров», оказалась настолько не у дел в финансовом плане?

Визуальные эффекты и финансовое воздействие

Приходится констатировать, что для выживания компаниям, подобным Rhythm & Hues, необходима постоянная загрузка. То есть, постоянное наличие активных проектов.

— В нашей области нет больших прибылей, поэтому компании нуждаются в бесперебойном притоке проектов и дисциплине со стороны клиента. Когда работа увеличивается по срокам с неизменной оплатой, когда следующий проект не приходит вовремя — случается …опа. Что и произошло с R&H, — написал в Facebook Арман Яхин, глава московской фирмы по производству VFX Main Road|Post (перепечатка с разрешения автора комментария).

На своём пике в R&H в разных подразделениях работали около 1400 человек. Все они хотят есть. А точнее, достойную их нелёгкого труда зарплату. Подобной студии нужно огромное количество оборудования. У неё есть свой R&D-департамент, который разрабатывает новые технологии и улучшает старые. И это тоже стоит денег. Главное, однако, на что сейчас делают акцент представители отрасли, так это на то, что дороговизна CG связана не столько с техникой, сколько с тем, кто занимается этой работой, и что те, кто делает визуальные эффекты для кино — это не просто технический персонал.

— Я просто хочу обратить внимание на то, что да, R&D может быть дорогостоящим, и что да, для создания таких фильмов как ваш, требуется множество технологий и огромные вычислительные мощности, однако это не компьютерные чипы и жёсткие диски обходятся вам так дорого. Это художники, которые помогают вам создавать фильмы, — написал главный композер «Жизни Пи» Филип Брост в открытом письме режиссёру фильма Энгу Ли. — Поэтому, когда вы говорите «Я бы хотел, чтобы всё это стоило поменьше», я, как художник, принимаю это на свой счёт. Сотни часов работы искусных художников и тяжёлого труда координаторов потребовались, чтобы создать пространство и действие в «Пи». Это не говоря уж об инженерах, которые писали весь наш программный код и выстраивали пайплайн R&H. Вот, на что пошли ваши деньги. И, судя по вечеру [церемонии вручения «Оскара»], вы, мягко говоря, не прогадали».

В сущности, представители R&H и их многочисленные единомышленники порядком обиделись и на Энга Ли, и на организаторов церемонии вручения «Оскаров» за то, что они восприняли как демонстрацию откровенного пренебрежения. Главный оператор «Жизни Пи» ни полслова не обмолвился о том, что каждый кадр фильма обработан компьютерной графикой, и, собственно, «операторская работа» из CG и состоит. Энг Ли брякнул про дороговизну. А речь Билла Уэстенхофера, главного супервайзера визуальных эффектов «Жизни Пи», на мероприятии прервали музыкой из фильма «Челюсти» ровно на том моменте, как он заговорил про проблемы Rhythm & Hues:

Сущее хамство, не так ли? Голливуд не хочет слышать про проблемы VFX? — так показалось многим в CG-отрасил. И это лишь усилило и без того назревшие протестные настроения: «Мы делаем вашу картинку, а вы относитесь к нам как к лакеям».

Хотя откровенно говоря, Уэстенхофер просто говорил слишком долго и выбился из регламента.

Как бы там ни было, фраза «мы делаем вашу картинку» — чистая правда. Сегодня на этапе пост-продакшна (послесъёмочной обработки) компьютерной графикой обкладывается практически каждый кадр. Визуальные эффекты — это не только монстры, роботы, реалистично изображённые животные, не только сногсшибательные декорации, строительство которых оказывается физически невозможным, и невиданные природные явления. Это ещё и цветокоррекция, исправление дефектов, удаление посторонних объектов, случайных попавших в кадр, и прочая мелкая, но необходимая работа, от которой очень многое зависит в общем восприятии итогового продукта.

Хороший пример — это фильм «Шерлок Холмс» 2009 года: все стены Лондона (хотя снимали его как раз в основном не в Лондоне) обклеены бумажками с рекламными объявлениями. Эти объявления были обычным явлением для Лондона конца XIX — начала XX веков; элемент общего исторического антуража, наравне с уличной грязью.

Эти объявления рисовали с помощью компьютерной графики, на съёмочной площадке их не было.

Голливуд привык полагаться на CG — и в целом, и в мелочах. Подчас даже слишком полагается. Наваляли дурака с планированием? На съёмочную площадку фэнтезийного фильма заехал мотоцикл и попал в кадр? — ничего страшного, есть же post-production. Фраза «Исправим на посте» звучала на съёмочных площадках настолько часто, что у людей, которым и предстояло всё это «исправлять», сводило скулы. Но, с точки зрения кинопроизводителей, игра стоила свеч.

Отдельный разговор — это, конечно, появившаяся благодаря компьютернной графике возможность показать то, что раньше показать было невозможно физически, по крайней мере, на должном уровне достоверности.

Сейчас у режиссёров практически нет ограничений в том, что в принципе возможно показать. Всё упирается единственно в бюджет и в способности и художественные таланты непосредственных исполнителей, которые обыкновенно представляют собой нечто куда большее, чем просто исполнителей. Романтика профессии, ныне истаивающая, заключалась не только в том, что VFX был уделом избранных. Специалисты по визуальным эффектом сами по себе являлись и являются художниками, художниками, благодаря которым стало возможно то, что раньше кинематографу, даже самому высокобюджетному, было объективно недоступно. От огромных роботов до совершенно жизнеподобных CG-тигров в лодке.

И это им, а не режиссёру или художественному руководителю фильма, приходится непосредственно решать такие практические задачи, как, например, достоверные движения «нарисованного» животного, чтобы никто не усомнился во всамделишности огромной хищной кошки; как должна выглядеть в каждый конкретный момент вода океана и небо, чтобы художественный замысел режиссёра был реализован в полной мере и без скверных компромиссов, которые моментально зацепят давно «пристрелянный» глаз капризного зрителя. И они это делали и делают. Настолько хорошо, чтобы фильмы могли зарабатывать «Оскаров» — за визуальные эффекты и не только за них.

До недавнего времени данный status quo всех устраивал — и кинопроизводителей, и VFX-отрасль.

— В какой-то момент спецэффекты, в частности CG, дали Голливуду возможность повысить зрелищность фильмов и соответственно потенциально заработать больше денег «первопроходцам». Продюсеры посчитали, закивали головами и стали находить деньги под этот вид производства, — говорит Руслан Огородник, CG-художник, супервайзер визуальных эффектов, работавший над такими фильмами, как «Ночной Дозор», «Дневной Дозор», «Волкодав из рода Серых Псов», «Девушка, которая играла с огнём» (Швеция, 2009) и «Девушка с татуировкой дракона» (США, 2011). — Довольно длительное время все было прекрасно. Тем была популярна, росли первые студии, постепенно вырастая в монстров производства, раздувая штаты, тратя деньги на технологические разработки и т.п. Все это оплачивалось и отбивалось удачными сборами. Всеобщая эйфория стала причиной появлений сотен и тысяч мелких студий, вырастающих из энтузиастов. Армия увлеченных росла и продолжает расти. До какой-то границы очень стремительно росли и бюджеты, особенно у крупных студий.

По словам Огородника, чем сложней и массивней производство, тем выше себестоимость работы, однако пока производство было сконцентрировано на ведущих «монстрах индустрии», и было, по сути, занятием «избранных», все шло хорошо.

— Продюсеры богатели на сборах зрелищных фильмов, крупные студии VFX имели приличный прибыток, позволявший разрабатывать новые технологии, софт и т.п., — говорит Огородник. — Это все щедро спонсировалось товарищами, которые с довольной миной листали отчеты общих прибылей с проката, тиражей. Но наступила новая эра.

Просто бизнес

Эта новая эра уже, по большому счёту, не очень нова. Покуда Голливудские VFX-студии решают гигантские по амбициозности и сложности задачи для Очень Больших Экранов, игроки поменьше (а то и подразделения всё тех же студий) в течение многих лет уже зарабатывают на более простых вещах для рекламы и для телевидения (впрочем, судя по той же «Игре престолов», сегодняшние визуальные эффекты на ТВ пятнадцать лет назад в большом кино мало кому снились). Ну, а самое главное, — на рынке VFX становилось всё больше игроков, небольших студий, причём далеко не только в США.

И в этом, собственно, сейчас и заключается проблема (с точки зрения голливудской VFX-отрасли): например, в Канаде правительство ввело субсидии для игроков CG-студий, что обеспечило местным работникам изрядные преимущества по сравнению с американскими: их труд дешевле. Также есть субсидии в Новой Зеландии (где прекрасно себя чувствует компания WETA Digital). Дешевле обходится и труд азиатских специалистов. А значит и подряды утекают к ним. Это банальный закон рынка в условиях пресловутой глобализации: если в регионе И могут сделать ту же работу, что в регионе С, почти на том же уровне качества, но за значительно меньшие деньги, угадайте, куда пойдут заказы?

Они и пошли. А теперь на сайте петиций правительству США We The People опубликовано требование «прекратить экспорт подрядов на выполнение визуальных эффектов для кинематографа в страных с бесчестными субсидиями», чтобы, дескать, прекратить дальнейшее понижение цен.

С экономической, да и с политической точки зрения это просто смешно: вводить протекционистские (противоконкурентные, по существу) меры для «нестратегической» области? Все заслуги которой заключаются, с точки зрения извне, в красивых картинках? С какой стати? Свободный рынок, свободная конкуренция, изыскивайте способы успешно противостоять «дешёвой рабочей силе».

А если не можете, то все вопросы — к стратегическим, управленческим талантам руководителей разоряющихся компаний: что, не чуяли, куда ветер дует?

Но есть у медали и другая сторона. В одной из сетевых дискуссий по поводу происходящего (в русскоязычной группе в Facebook) прозвучала фраза: «Зачем вводить пар как в Англии, когда крепостных полно?» — дескать, снижение цен на труд вымывает из отрасли таланты и превращает VFX-художников в VFX-техников, с соответствующим отношением к работникам.

Интересная иллюстрация к отношению: основатель разорившейся Rhythm&Hues большую часть своих денег вкладывает в развитие компании, сам ездит на Toyota Camry (стоимостью около 30 тысяч долларов). Зарплаты в R&H были высокими, условия работы тоже всех радовали.

В свою очередь, глава индийской компании Prime Focus ездит на машине за 250 тысяч долларов, при этом рядовых работников PF вынуждают при приёме на работу делать «страховой взнос» в 30-50 тысяч рупий (535 — 891 доллар), которые им возвращают только в том случае, если они проработают полных два года. Месячная зарплата — 7500 рупий (134 доллара), по окончании проекта работникв увольняют легко и быстро не возвращая взносы. Хорошая прибавка на дорогие автомобили руководству компании.

Правда, вот «шедевральный» перевод в стерео фильма «Битва титанов» компании Prime Focus будут припоминать ещё очень долго: ничто другое так не сказалось на провале фильма, как халтура индийских «скорострелов».

Но они за это никакой серьёзной ответственности не понесли, потому что типичный формат сотрудничества между кинопроизводителем и компанией по производству визуальных эффектов — это подряд. Подряд по фиксированной стоимости за определённый фронт работ. Работа выполнена, деньги выплачены (часто, правда, с задержкой), всё, проект закончен.

Фильм потом может собрать миллионы долларов в прокате — производителям VFX останется только грустно улыбаться и пожимать плечами. Фильм может провалиться вдребезги — финансовый и репутационный ущерб понесут продюсеры.

Производители визуальных эффектов не несут финансовых рисков в связи с прокатом. Это, по выражению Руслана Огородника, «дорогостоящая, ресурсоёмкая и неприбыльная сфера услуг»; когда услуга оказана, дальнейшее касается только прокатчиков и продюсеров.

Такой формат оформился довольно давно. История современной отрасли визуальных эффектов (ещё в докомпьютерную эпоху) началась, собственно, с фирмы Industrial Light & Magic, которую Джордж Лукас создал в 1975 году специально под съёмки «Звёздных Войн». Все ждали, что безумная затея Лукаса провалится вдребезги. И тогда Лукас отказался от фиксированного гонорара в обмен на долю доходов от фильма. Что было дальше, всем известно. ILM стала абсолютным лидером по визуальным эффектам в кино, но продюсеры предпочли работать с производителями VFX в «подрядном» формате, а не за долю прибылей (или убытков).

Но теперь, похоже, «независимой» или «Калифорнийской» модели производства визуальных эффектов приходит конец: под напором «дешёвой рабочей силы» в Азии (и налоговых вольгот в Канаде) крупнейшие студии, такие как Digital Domain и Rhythm & Hues банкротятся, судьба ILM, доставшейся Disney в виде придатка к правам на «Звёздные войны», тоже относительно туманна (ничто не помешает Disney отправить подряды на создание VFX во всю ту же Канаду или подальше куда-нибудь), и в то же время в отрасли всё чаще раздаются голоса, что VFX-художники имеют право на свою долю триумфа и прибылей от фильмов, для которых они «делают картинку». Но это означает и свою долю рисков. И немалых.

Азиатская одиссея?

Кинозрители давно уже привыкли к компьютерным визуальным эффектам. Вряд ли кого-то сегодня можно уже удивить какими-нибудь исполинскими монстрами и или немыслимыми тварями, (якобы) взаимодействующими с живыми людьми на экране.

Возможно, протестующие против небрежного к ним отношения работники VFX-отрасли действительно переоценивают свою важность: откровенно говоря, сногсшибательно зрелищные фильмы снимали задолго до появления компьютерной графики, виртуозно обходя ограничения физического мира.

Что дальше? А дальше, вероятно, то же самое, через что прошли мировые производители, например, музыкальных инструментов: на долгие непосредственное производство огромной части продукции ушло в Юго-Восточную Азию, но сейчас всё чаще доводится слышать, что те или иные производители возвращают производство из стран Третьего мира обратно в Старый или Новый свет. Потому что дешёвая рабочая сила уже не столь дёшева, а качество продукции всё равно невысокое, так что выгоды всё меньше.

Возможно, что и с CG произойдёт то же самое — непосредственное исполнение задач ляжет на индийских «крепостных», работающих за копейки, и выдающих соответствующий уровень исполнения. Вследствие этого киностудии столкнутся с падением зрелищности и заполняемости залов, и, быть может, поймут, что где-то были неправы в определении своих приоритетов.

Копаст: computerra.ru